Автомобильный номерной знак «Я 68-32 ММ» «Москвича», на котором в 1990 году разбился лидер группы «Кино» Виктор Цой, в ближайшее время будет выставлен на аукционе в Санкт-Петербурге.
Как рассказал в интервью Пятому каналу директор аукционного дома «Литфонд» Сергей Бурмистров, зловещий лот принесли люди, которые услышали о последних громких продажах связанных с Цоем предметов. По их словам, номерной знак был найден при разборе одного из гаражей под Юрмалой.
Пятый канал
По странному стечению обстоятельств, по словам Бурмистрова, буквально через два дня совершенно другие люди предложили аукционному дому доверенность на тот самый «Москвич 21-41» с номерами «Я 68-32 ММ», которым управлял Виктор Цой.
— Можно, наверное, помистифицировать и сказать, что сам Цой хочет этого, потому что из двух источников ненаходимая вещь. Никто не знал — ни люди, которые занимались творчеством Цоя, что сохранился этот знак, где он находится. И тут, с одной стороны, находится и знак, и с другой стороны, совершенно от других людей — доверенность на управление автомобилем с этим номерным знаком, — рассказывает Сергей Бурмистров.
По его словам, и то, и другое, скорее всего, будет выставлено на торги, которые состоятся 15 ноября.
Аукционист рассказал также, что после продажи первых сенсационных лотов — паспорта и записной книжки Виктора Цоя — к ним неожиданно стало поступать большое количество совершенно уникальных предложений как от людей, которые были непосредственно в ближайшем окружении Цоя и тесно с ним общались, так и от тех, кого судьба ненадолго свела с музыкантом, и просто совершенно случайных людей, у которых оказались какие-то связанные с ним вещи. В ближайшее время эти предметы также появятся на аукционе.
К слову, вечером в субботу, 27 октября, в «Литфонде» состоится аукцион, на котором выставлены анкета, собственноручно заполненная Виктором Цоем в 1985 году для вступления в ленинградский рок-клуб (заявленная цена миллион рублей) и автограф музыканта на книге: «Детектив и политика» 1989 года издания, оцененный в 22 тысячи рублей.
Ранее Пятый канал сообщал, что в конце сентября 2018 года паспорт Виктора Цоя ушел с молотка за девять миллионов рублей, записная книжка была продана за три миллиона рублей.
У Джоанны Стингрей вышла красочная книга-альбом «РУССКИЙ РОК. ИСТОРИЯ. Фотографии. Интервью. Документы». «Собака.ru» опубликовала отрывок из издания американской музы Ленинградского рок-клуба – ее интервью с 23-летним лидером «Кино» Виктором Цоем про коммерциализацию музыки на Западе, дружбу, новорожденного сына и жену. Ну, а мы делимся с НАШИми.
Виктор Цой. Интервью 1986 года
Первую половину разговора мы ведем по-английски. Я говорю на специально упрощенном английском, чтобы ему было легче понимать мои вопросы. Вторая часть интервью — с переводчиком.
Джоанна: Когда вы записываете новый альбом?
Виктор: Пока не знаю. Мы нашли звукорежиссера, но он пока болен и сюда приходить боится, чтобы Сашу (сына Виктора Цоя – Прим. ред.) не заразить.
— Сколько песен будет на новом альбоме?
— Не знаю, минут на 45. Иногда мы записываем час, а потом выбираем, какие песни оставить.
— А сколько песен ты написал?
— Много.
— А Густав как, в порядке (барабанщик «Кино» Георгий Гурьянов – Прим.ред.)?
— Да, он наконец дома. Сегодня утром он звонил мне из больницы и говорит: «Черт, они, гады, не хотят меня выписывать, но я постараюсь вырваться».
— Саше сколько сейчас?
Виктор: Семь месяцев. Вчера было семь месяцев. А сегодня уже семь месяцев и один день. Так что, Джо, ты играешь с «Аквариумом» 7-го?
— В Рок-клубе? Нет, не разрешают. А «Кино» играет 7-го?
— Пока не знаю. Через пару часов станет известно. Сегодня они решают. Там и так уже много групп. «Зоопарк» и «Аквариум» играют, может быть мы тоже. Может, будет большой концерт из трех отделений, в каждом по две-три группы.
— То есть вы сыграете всего песни четыре?
— Да, я собственно и просил четыре-пять песен. Может, когда ты в следующий раз приедешь, я уже буду говорить по-английски лучше, чем ты? (Cмеется.)
— Так ты занимаешься?
— Да, но я ленюсь. Часто пропускаю. Но на самом деле эти уроки не так уж и нужны. Главное – практика.
— Практикуйся с Густавом, ему нужна помощь. У него прогресса нет.
— Ну да, мы занимались вместе, но он еще ленивее меня. Когда мы начинали, он был лучший в группе. Но с тех пор он так и остался на том же уровне, а остальные продвинулись. Жуткий лентяй.
— А Сашу ты будешь учить английскому?
— Наверное.
— Вот ты рок-музыкант, и у тебя маленький ребенок. Тебе не страшно? Ты ведь должен содержать теперь не только семью, но и ребенка, а рок-музыканты много не зарабатывают. Тяжело?
— Не тяжелее, чем другим.
— А зарабатываешь ты 70 рублей в месяц?
— Да.
— А как часто ты работаешь?
— Каждый день. Часа два. Иногда полтора. Сегодня вечером работаю.
— 70 рублей. Это же очень мало. Неужели хватает на жизнь?
— Трудно сказать. На самом деле всё хорошо. Я могу играть свою музыку, могу жить, у меня есть друзья, и все мне помогают.
— А бабушка живет здесь с вами?
— Да, мать Марьяны живет в этой комнате. А бабушка в соседней.
— И они помогают с ребенком?
— Конечно.
— А Марьяна работает? Что она делает?
— Сейчас она сидит с ребенком. У нее разные работы были, которые много времени не отнимают.
— Как ты познакомился с Юрием и Густавом?
— Не знаю даже, как-то случайно получилось. Сначала познакомился с Юриком (Каспаряном – Прим.ред.), а потом, наверное, через полгода с Густавом. До этого, наверное, года два я был как бард. Но все мне помогали. «Аквариум» помогали играть и записываться. Все друг другу помогают.
— Такое ощущение, что вы никогда не ссоритесь. Другие группы распадаются, там вечно какие-то ссоры происходят, а «Кино» кажется очень крепкой группой.
— Ну мы с Юриком и Густавом друзья. Насчет басиста не знаю, Титов сказал, что готов играть с нами всегда, если только я захочу, но я не знаю. «Кино» — это мы трое и другие, кто иногда с нами играет.
— Ваша троица чуть ли не самые молодые из всех ленинградских групп.
— Самые молодые из тех, кто уже много лет играет. Сейчас есть группы моложе нас, но они только начинают.
— Тебе сейчас 24?
— В июне исполняется. Густаву сегодня 25 стукнуло. А Юре 24 июня будет 23.
— О чем песни нового альбома?
— Обо всем. Я никогда не пишу о чем-то конкретном. Пишу обо всем, что вижу вокруг.
— В чем, по-твоему, разница между официальными и неофициальными рок-группами? Ты готов рассмотреть возможность стать официальной группой?
— Разница в том, что, будь мы официальной группой, нам пришлось бы играть множество концертов и играть не только ту музыку, которая нам нравится. Нам пришлось бы идти на огромное количество компромиссов, но зато мы могли бы выступать в прекрасных концертных залах. Но это уже не было бы наше искусство.
В нашей ситуации мы не можем получить хороший звук на концертах и на записях, но зато мы можем играть что хотим и как хотим. Не то чтобы мы были контркультурой, хотя на Западе многие считают нас представителями контркультуры. Мы сами себя считаем критической частью русской культуры.
— А как ты относишься к тому, что музыка «Кино» выходит на Западе?
Появился переводчик, и дальше Виктор отвечает на вопросы по-русски.
— Не знаю, не уверен… Из-за тех ограничений, с которыми мы сталкиваемся при записи, нам не удается делать записи такими, как нам хотелось бы. Также на Западе люди не поймут мои тексты, а тексты у нас играют огромную роль. Мои тексты ассоциативны. Каждый может вынести из них что-то свое, хотя основаны они на моих личных проблемах и наблюдениях, в то же время я представитель определенного поколения и отражаю чувства и тревоги своего поколения. В этом смысле я думаю, мы можем быть интересны Западу, ведь мы же здесь интересуемся тем, что происходит в музыке на Западе. Может быть и то, что происходит здесь, окажется интересно западному слушателю.
— Видеоклипы стали огромной частью музыкальной индустрии на Западе. «Кино» — группа очень визуальная, с ярким внешним обликом и имиджем. Хотели ли бы вы делать видеоклипы?
— На самом деле очень жаль, что мы не можем делать видео. Идей у нас множество. Жаль. Мы хотели бы поработать над визуальным представлением группы.
— Для кого ты пишешь свои песни?
— Трудно сказать. Я не пишу их для кого-то конкретно. Конечно, я хочу, чтобы меня все понимали, но насколько это получается, я не знаю. Мне кажется, что в моих песнях много смысла, что рассматривать их можно с разных сторон, и что каждый может извлечь из них то, что ему захочется. Это песни о жизни… О разных сторонах жизни… О людях, о человеческой психологии. У каждого человека иногда возникает чувство, что он в клетке. В клетке ума. И ты ищешь выход… Человек живет и не может найти способ освободиться от того, что тормозит его, что давит на него. Как будто ты ходишь на работу, которая тебе не нравится и делать которую ты не хочешь…
— Какие русские и западные музыканты оказали на тебя влияние? Кто из них тебе особенно нравится?
— Ну здесь мне нравятся группы, которые делают примерно то же, что и мы. Неофициальные группы: «Аквариум», «Алиса», «Зоопарк». Их много. На Западе… Трудно сказать. Может быть, есть группа, которая только начинает и которая записала хороший альбом. Мне интересно, что произойдет дальше с этой группой. Но как только музыкальный бизнес понимает, что на этой группе можно делать деньги, ее покупают, и музыка перестает быть интересной. Мне интересны группы, которые записываются на независимых фирмах. Где они могут делать более или менее то, что они хотят, а не гнаться за коммерческим успехом. Не следовать правилам бизнеса.
— Я рассказывала о вас музыкантам на Западе, многие хотели бы с вами познакомиться и, быть может, поиграть вместе. Как тебе такая идея?
—Конечно, было бы здорово. Большое счастье, что мы можем говорить с людьми на таком уровне, и, конечно, мы хотели бы встречаться с западными музыкантами, играть с ними, говорить с ними о музыке. У меня к ним столько вопросов! Мне очень интересно, что они думают, как они мыслят. Потому что нередко приходится слышать, что многие из них работают только ради денег. А если дать им больше денег, то они пойдут работать в другую группу. Здесь это немыслимо. Никто здесь не пойдет в другую группу только потому, что там условия лучше.
— То есть, ты хотел бы обсудить с ними, как можно работать не ради денег и как иметь хорошую аппаратуру и тому подобное, так?
— Я думаю, что не все нас понимают. Джоанна, наш друг, она нас понимает и понимает, что происходит здесь и в чем разница между нами и Западом. Я хочу, чтобы люди на Западе поняли, что это не просто какая-то фаза, не просто мода, что это часть русской культуры, которую нельзя так просто отбросить. Главное, что движет нами, — энтузиазм и внутренняя сила, которыми не обладают даже многие звезды на Западе. Они всего лишь отрабатывают свои контракты. Такое, по крайней мере, у меня складывается ощущение.
— Какие у тебя надежды на будущее?
— Не знаю… Будущее… Во-первых, я хочу, чтобы в будущем не было проблем, не было войны. И, конечно, я надеюсь заниматься музыкой. Но будущее есть будущее. Я не знаю.
Ви́ктор Ро́бертович Цой родился 21 июня 1962 года в роддоме Московского района Ленинграда (м. Парк Победы, улица Кузнецовская, д. 25) в семье преподавателя физкультуры Валентины Васильевны Цой (8 января 1937 — 28 ноября 2009) и инженера корейского происхождения Роберта Максимовича Цоя (род. 5 мая 1938).
Ежегодно 21 июня на Арбате собираются почитатели группы «Кино» для того, чтобы отметить день рождения своего вечно живого кумира. «Киномания» для тысяч подростков превратилась в целую религию со своим святым и своими местами паломничества. Одно из них — стена Цоя в Кривоарбатском переулке, которая появилась стихийно, за одну ночь. На Арбате и раньше любили собираться представители различных музыкальных субкультур, и, узнав про смерть лидера «Кино», кто-то из них написал черным на первой попавшейся стене: «Сегодня погиб Виктор Цой». Так одна надпись положила начало целому паломничеству: и до сих пор каждый приезжающий в Москву поклонник русского рока считает чуть ли не своим долгом прийти на Арбат и что-нибудь написать на стене.
Соседство с таким необычным памятником никогда не нравилось владельцам офисов и жителям Арбата, поэтому надписи неоднократно пытались закрашивать, но за ночь они появлялись вновь, причем в прежнем объеме. Власти перестали бороться, поняв, что это бесполезно, и даже два раза в год — в день рождения и в день гибели Цоя — выдают разрешение на проведение импровизированных рок-концертов, собирающих десятки случайных зрителей.
Возле стены всегда дымятся окурки, оставленные поклонниками для Цоя, а одна из надписей даже гласит: «Витя не умер. Он просто вышел покурить». В день рождения сюда приносят цветы — нечетное количество, как живому.
Но тогда, в 1962 году, никто и не думал о том, что Виктор Цой оставит о себе такую память. Он был обычным ребенком, застенчивым, скромным, несколько комплексовавшим из-за своей корейской внешности. В школе учился плохо, но не потому, что ему тяжело давалась учеба, а потому, что предпочитал заниматься самообразованием и получать лишь те знания, которые считал интересными и полезными для себя. Хорошие отметки Виктор Цой имел только по рисованию, физкультуре и труду. В дальнейшем именно эти дисциплины и составили основу его увлечений: он выпиливал фигурки нэцке из дерева, занимался восточными единоборствами и много рисовал, рисовал то, чего не было в действительности, — сюжеты своих снов, в основном красочные, яркие, и, по воспоминаниям его матери, до последних дней немного детские.
Правда, с живописью у Виктора Цоя не сложилось. Помешало все то же стремление к самообразованию: из Художественного училища имени Серова он был исключен за неуспеваемость.
В 20 лет Цой уже имел популярность, хотя его музыкальный путь был непростым: сначала он играл в группе «Палата №6», потом — в «Гарине и Гиперболоидах», где пел о том, что «водка — вкусный напиток». Известности Цоя во многом способствовали Майк Науменко, лидер группы «Зоопарк», и Артемий Троицкий: и тот и другой у себя дома организовывали «квартирники», куда приглашали играть и Виктора Цоя. Вскоре «Гарина и Гиперболоидов» приняли в Ленинградский рок-клуб, а это означало, что теперь группе постоянно будут помогать и с выступлениями, и с записью альбомов. Коллектив обновил состав и сменил название на более короткое и звучное — «Кино».
С этих пор жизнь Цоя состояла из концертов, кухонных посиделок с Борисом Гребенщиковым, Майком Науменко и другими музыкантами и работы. Работать приходилось для того, чтобы не попасть под статью о тунеядстве. Самым его известным местом работы стала котельная «Камчатка», где прятались от статьи многие музыканты. Цой работал кочегаром, здесь же давал концерты и писал песни, а «Камчатка» как некое загадочное и непонятное место впоследствии превратилась в один из ярких образов его лирики.
В личной жизни у Цоя все тоже складывалось непросто. Его первая жена Марьяна сама подошла на вечеринке и губной помадой написала ему свой номер телефона. Цой позвонил… На их свадьбе присутствовала вся ленинградская рок-н-ролльная элита. В этом браке родился ребенок — сын Саша. Сейчас он тоже занимается музыкой, но сменил фамилию и всячески пытается отгородиться от славы отца.
Про Цоя говорили, что он был однолюбом: если любил одну женщину, другими не интересовался и обманывать не умел. После того как он познакомился с Натальей Разлоговой, дочерью кинокритика Кирилла Разлогова, сразу ушел из семьи и переехал к ней в Москву. В то время Цой готовился к съемкам в фильме Рашида Нугманова «Игла» и сам нашел исполнительницу главной роли, с которой должен был играть любовь. Она не была актрисой, не имела никакого отношения к кино, а просто была похожа на… Наталью Разлогову.
Последняя любовь Цоя никогда не называла себя его женой, оставляя это право Марьяне — матери его ребенка. В день похорон возле гроба музыканта женщины стояли рядом…
Ранняя смерть способствовала рождению мифов. Фраза «Цой жив!» вовсе не является переносной: среди киноманов существует мнение, что он не погиб тогда в автокатастрофе. Поклонники даже требовали вскрыть могилу и убедиться, что она не пустая, ведь хоронили музыканта в закрытом гробу, и немногие видели его мертвым. Представьте, каково было внимать этим слухам матери музыканта Валентине Васильевне, которая до самой своей смерти общалась с поклонниками сына, кормила тех, кто дежурил на его могиле… Знать, что такое количество людей убеждено, что твой единственный сын жив, — это была пытка. Однажды ночью в ее квартире раздался телефонный звонок, и неизвестный голос, похожий на голос Цоя, произнес всего одно слово: «Мама»…
В гибели Виктора Цоя много загадочного, неясного и действительно мистического. Он погиб под Ригой в автокатастрофе, когда возвращался с утренней рыбалки: не справился с управлением и врезался в автобус. Водитель машины, ехавшей за «копейкой» Цоя, рассказал лишь то, что всю дорогу машина ехала ровно, аккуратно, а потом скрылась из виду за поворотом, и именно там за долю секунды произошло что-то, что заставило музыканта выехать на встречную. Версий было много: был пьян, уснул за рулем, пытался вывернуть, чтобы не сбить выбежавшее на трассу животное, решил поменять кассету в магнитофоне и отвлекся… Но следов алкоголя в крови музыканта обнаружено не было, а экспертиза так и не смогла убедительно доказать, что Цой спал в момент смерти.
Интересно, что музыкант всегда брал с собой на рыбалку сына, а в этот раз уехал без него — не захотел будить.
Другой известный музыкант Игорь Тальков, отозвавшийся на смерть Цоя песней, сказал, что его унесли светлые силы в тот момент, когда миссия музыканта была закончена. Через некоторое время не менее загадочно погиб и сам Тальков. Тоже выполнил миссию?
Музыкальный критик Артемий Троицкий считает, что две эти смерти были не случайны: и Цой, и Тальков умерли вместе с той эпохой, в которой были нужны и востребованы. В новой действительности два этих музыканта, скорее всего, не нашли бы себя. Они ушли именно в тот момент, когда рок превратился в часть рынка и перестал существовать как идеология и стиль жизни.
Яркой иллюстрацией этой мысли стала борьба, разгоревшаяся за авторские права на песни Цоя: слишком многие хотели заработать на имени кумира. Особенно долгими и неприятными были судебные тяжбы между музыкантами «Кино» и Марьяной Цой. По закону все права перешли к вдове, с чем «киношники» согласны не были.
Недавно же музыкальный мир и вовсе потрясла новость: обнаружен неизвестный альбом Виктора Цоя. Якобы сын музыканта, разгребая после смерти Марьяны вещи, обнаружил где-то на чердаке кассету с песнями отца и, не зная, что с ней делать, просто взял да и отнес ее знакомым, те же в свою очередь оцифровали записи и выложили их в Интернет. Начались споры, экспертизы. Филологи подтвердили сходство текстов найденных песен и лирики Цоя, музыканты же «Кино» разводили руками: «Ничего не знаем. Мы такого не записывали». Но ведь мог же Виктор записать это и без группы, тем более что в последнее время между Цоем и «Кино» часто возникали творческие разногласия. Спор решила фоноскопическая экспертиза: голос на кассете принадлежит другому человеку. Сенсация, которая была выгодна прежде всего музыкальным компаниям, не удалась.
Цоя нет уже 22 года, но до сих пор его музыка продолжает влиять на развитие русскоязычного рока. Правда, современные музыканты часто говорят о том, что именно ранняя смерть подарила Цою бессмертие. Виктора всегда окружал ореол загадочности: он всегда носил черное, был сдержан в проявлении эмоций, говорил тихим голосом, подолгу размышляя над вопросами, уходил в себя. Его даже называли шаманом и вспоминали случай, который произошел на концерте в «Зеленом театре», когда у Цоя внезапно изменился голос, а публика на какое-то мгновение окаменела, как будто впав в транс.
Впрочем, скорее всего, в успехе «Кино» нет никакой мистики: просто Цой видел время и хорошо знал, что нужно своему поколению. Пусть даже это попадание во время иногда было совершенно случайным. Песню «Группа крови», например, музыкант написал под впечатлением от фильма «Звездные войны», а поколение углядело в ней боль Афганистана. «Наше радио» даже назвало ее главной рок-песней XX века.
Отрицал Виктор Цой и социальный подтекст в композиции «Перемен», считая, что она про перемены внутри самого человека, но тем не менее именно она стала гимном перестроечных надежд.
Изменилось время, наступили вожделенные перемены, но и после своей смерти Цой продолжает угадывать настроение эпохи: два года тому назад Вячеслав Бутусов записал песню на стихи Цоя «Дети минут», в которой лидер «Кино» печально заключил: «…А машине, которая шла на восток, обломали рога менты»…
Цой продолжает влиять на современных музыкантов. Вот что по этому поводу говорит Алексей Кортнев:
— Виктор Цой для меня — это олицетворение музыки переломных лет, конца 80-х – начала 90-х. Надо сказать, что по прошествии времени, уже после того, как Виктор погиб и его музыка стала воспоминанием о юности, мое отношение к некоторым его песням сильно поменялось. Когда я был юношей и жил в это время, в 80–90-е, мне «Кино» не нравилось совершенно. Но потом я услышал некоторые цоевские стихи, до которых я дорос, и считаю, что он оставил после себя некоторые четверостишия, которые подобны пушкинским по силе и лаконичности. Их можно высечь на памятнике.
Источник: www.vokrug.tv